С 1 апреля по 1 октября 2022 г. действовал введенный Правительством РФ мораторий на банкротство. Но даже после окончания моратория сохранили свое действие ограничения и последствия, непосредственно с ним связанные. Пока кредиторы и должники разбирались с установленными законодателем правилами поведения в период действия моратория, наступил новый этап, на котором особую роль играет верное понимание и применение тех положений о банкротстве, которые регулируют трехмесячный период после снятия моратория. В данной статье мы обратим внимание на первоочередную специфику дел о банкротстве, возбужденных в период с 1 октября 2022 г. по 9 января 2023 г. включительно (напомним, что датой возбуждения дела о банкротстве является дата, указанная в определении арбитражного суда о принятии первого заявления о банкротстве по этому делу к производству).

Основной особенностью дел о банкротстве, возбужденных в период с 1 октября 2022 г. по 9 января 2023 г., являются изменённые правила исчисления периода подозрительности по сделкам, совершенным должником-банкротом. Значение периодов подозрительности, установленных статьями 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве в том, что сделки, совершенные в течение этих периодов, могут быть оспорены по указанным в приведенных статьях специальным основаниям, а сделки, совершенные за их пределами – нет.

Глубина отнесения сделок к подозрительным по таким делам увеличивается до 1-3 лет, предшествующих 1 апреля 2022 г., а также включает в себя период с 1 апреля 2022 г. по день возбуждения дела о банкротстве. Это означает, что для дел о банкротстве, возбуждённых в указанные 3 месяца., точка отсчёта периода подозрительности искусственно перенесена и определена 1-м апреля 2022 г., в то время как по делам о банкротстве, возбуждённым после 9 января 2023 г., данный срок будет отсчитываться по общему правилу – с даты возбуждения дела о банкротстве. Таким образом, для дел о банкротстве, возбужденных до 9 января 2023 г., период подозрительности увеличивается на период от 6 до 9 месяцев!

Увеличение глубины оспаривания сделок, в первую очередь, обусловлено тем, что в период действия моратория кредитор гипотетически мог иметь намерение обратиться в суд с заявлением о банкротстве, однако его возбуждение было невозможно, в связи с чем законодатель обеспечил защиту интересов кредиторов, искусственно увеличив привычные сроки подозрительности.

Если же говорить об исчислении периода подозрительности для лиц, добровольно отказавшихся от действия моратория (только за первые два месяца действия моратория 2022 года число заявителей превысило 5500), то разъяснения Верховного Суда РФ и судебная практика арбитражных судов по данному вопросу в настоящее время отсутствуют. Предполагается, что в делах о банкротстве указанных лиц по умолчанию должны применяться общие правила, а периоды подозрительности должны исчисляться с даты возбуждения дела о банкротстве (поскольку мораторий и его последствия на таких лиц не распространяются). В то же время судебная практика не всегда следует прямой логике и зачастую суды при решении тех или иных вопросов банкротного правоприменения руководствуются более широким толкованием воли законодателя, чем то, которое может сложиться при беглом прочтении закона (что вполне поддерживается Верховным Судом РФ). Не исключено, что и в данном случае судебная практика будет более изобретательна и не станет применять в таких делах общий подход. В любом случае, на данном этапе при оценке рисков оспаривания сделок мы рекомендуем исходить из применения к должникам, отказавшимся от моратория, удлиненных сроков – это позволит избежать лишних неожиданностей и быть готовым к реализации возможных рисков.

Впрочем, Мораторий повлиял не только на глубину оспаривания сделок, но и на применение некоторых положений закона, касающихся привлечения к субсидиарной ответственности. На период действия моратория была приостановлена обязанность контролирующих должника лиц инициировать банкротство должника в случаях, установленных статьей 9 Закона о банкротстве. В общих чертах их можно обозначить как условия объективного банкротства должника, в которых его руководителю должно стать очевидно, что компанию уже не спасти и она фактически является банкротом. В период действия моратория даже при наступлении таких условий руководитель и иные установленные законом лица могли не совершать действий по подаче заявления о банкротстве должника без каких-либо последствий. Вместе с тем, действие моратория не освобождает контролирующих лиц от ответственности за неправомерные действия, которые ухудшили финансовое состояние должника в период его действия. В связи с этим предполагается, что при рассмотрении новых дел о банкротстве повышенное внимание правоприменителя будет обращено на анализ движения активов должника в период действия моратория, так как в это время должник не мог быть ограничен в своей хозяйственной деятельности введением процедуры банкротства, а значит недобросовестные лица имели возможность намеренно выводить активы, распродавать имущество в преддверии окончания действия моратория. В этом случае высокую значимость будет иметь вопрос доказывания отсутствия или наличия действительного намерения контролировавших должника лиц в умышленном выводе активов, а также их добросовестности в условиях действия моратория. Поэтому добросовестным собственникам и руководителем компаний, которые в период моратория столкнулись с экономическими трудностями, необходимо озаботиться фиксацией доказательств, свидетельствующих об экономической обоснованности их управленческих решений и заключаемых сделок. Разумеется, такое понятие, как предпринимательский риск, пока еще окончательно не отменено, но критерии его отграничения от злого умысла, направленного на вывод активов и причинение вреда кредиторам, становятся все более размытыми. И это нельзя не учитывать.

Не менее актуальными, чем вопросы привлечения к субсидиарной ответственности, по нашему прогнозу, в ближайший период будут проблемы, связанные с реальным исполнением судебных актов в отношении фактических бенефициаров должника, розыском и реализацией их зарубежных активов. В нынешних экономических и геополитических условиях выявление и реализация зарубежных активов конечных бенефициаров и иных контролирующих должника лиц могут быть осложнены, в связи с чем, несмотря на высокую результативность с точки зрения судебной практики, институт субсидиарной ответственности может стать экономически менее эффективным – ведь в условиях действующих санкций даже добровольная реализация собственных зарубежных активов в целях расчетов с кредиторами зачастую становится невозможной. Это справедливо и для банкротств состоятельных физических лиц (собственников бизнеса, членов советов директоров и иных топ-менеджеров), выступающих поручителями по долгам корпораций.

Соответственно, в текущих условиях особую актуальность приобретает оценка специальных банкротных рисков вступления в те или иные отношения со своими контрагентами. И речь идет не только о выборе контрагента на начальной стадии отношений, но и об оценке рисков при принятии решения об определении системы расчетов и погашения взаимных обязательств. Ведь такие банкротные риски все чаще связаны не с тем, что должник-контрагент не исполнит своих обязательств, а с тем, что в рамах дела о банкротстве может быть оспорена сделка с ним, и придется не только возвращать полученное, но и уплатить на него проценты (а иногда и вернуть полученные доходы).

С учетом этого в текущих условиях бизнесу рекомендуется провести комплексную проверку своих контрагентов, и в первую очередь тех, сделки с которыми совершены после марта 2019 года – не возбуждены ли в отношении них дела о банкротстве и не подпадают ли сделки с ними в периоды подозрительности?

Необходимо помнить, что:

• для дел о банкротстве, возбуждённых в период с 1 октября 2022 г. по 9 января 2023 г., под риски оспаривания подпадают сделки, совершенные после 31 марта 2019 г;

• для дел, возбуждённых после 9 января 2023 г., проверке подлежат сделки, совершенные в течение трех лет до даты возбуждения дела о банкротстве.

В случае выявления таких сделок, при существенности их размеров, рекомендуем как можно раньше провести оценку риска их оспаривания с привлечения специалистов в области банкротства.